Учебные истории

и был, помимо всего прочего, в деревне конюхом. Или там конопасом, не знаю, как это называется. Закончил школу, и спокойно пошел себе в армию. Об институте речи не шло в принципе. Да и мало кто в такой глуши вообще представлял себе что ента за энстетут такой. Опыт общения с лошадками произвел впечатление на командование и его отправили служить в Москву, в распоряжение ЦСКА. На м. Аэропорт если знаете есть здоровый спорткомплекс ЦСКА, где занимаются все, от хоккеистов до гимнасток. Ну и лошадки тамже, конный спорт в ЦСКА всегда был в почете:) И служил он там на конюшне — где навоз убрать, где корм принести. И шел он как то по этому комплексу по своим солдатским делам и увидел на доске объявление, чтото вроде "Ленинградский Военный Институт Физической Культуры и Спорта приглашает абитуриентов...". И остановился, и смотрит завороженно на это объявление, и может быть гдето в глубине души его уже зовут огни другой жизни, не "армия-село-лошадки". Подошел к нему мимо проходящий мужчина, уже в возрасте, скорее даже ближе к дедуле, чем к мужчине. Спрашивает его

— что, мол, сынок, интересно?

— да — отвечает завороженный наш герой — очень интересно.

— а как етбя зовут, сынок?

— Володя

— ну, Володя, надумаешь поступать — вот тебе телефончик, позвони, помогу чем смогу.

Дал телефон и ушел. Володя бумажку в карман положил, да и забыл-потерял ее. А про институт не забыл. И захотелось ему другой жизни. После армии год сидел за учебниками и поехал таки поступать. И сдавал все экзамены.

И было в конце всех экзаменов собеседование. И сидела там комиссия важная, вся в пиджаках и галстуках. И смотрела внимательно. И выяснилось, что у Володи не хватает одного балла для поступления. И спрашивала его комиссия

— ну а кто, уважаемый, ваш папа?

— а папа у меня, мол, заслуженный колхозник колхоза Большие Грязи

— ну а кто, уважаемый, ваша мама?

— а мама, у меня, мол, заслуженная доярка колхоза Большие Грязи

Кивала головами комиссия, смотрела важно, и говорила сурово, чуть с грустью — да, мол, видим, что человек вы, Владимир, наш, но поделать ничего не можем. Нету балла и все тут.

И тут в аудиторию открывается дверь, и заходит тот самый дедуля. В простенькой рубашке и простого покроя брюках. Не спеша пересекает всю аудиторию, и тут замечает нашего героя — старого знакомца

— о, Володенька! Здравствуй, ну как дела?

— Здравствуйте, дела нормально.

А дедуля обращается уже к приемной комиссии

— как у Володи дела?

— ну, вот, так мол и так, поступает, одного балла не хватает.

— одного балла? — спросил дедуля, покряхтывая приближаясь к столу председателя комиссии. — одного? — спрашивает, заглядывая в экземенационный листок героя — ну что же, плюс один. — сказал дедуля, и для верности вписал это в листок подвернувшейся же ручкой..

Володю взяли, дедуля много лет был его преподавателем и научным рукодителем, Владимир закончил институт, затем Владимир Андреевич долго преподавал в этом самом институте и успешно двигал советскую науку, а

Андрей Владимирович уже рассказал мне эту историю. А я вам: ) Сказке конец:) Кто слушал — молодец:)

ps Но я в нее верю

Я ей советую: "Ты сперва второй вопрос расскажи, и задачу объясни, а по первому вопросу тебя они чего-нибудь спросят и с тройкой отпустят".

В комиссии две тетки. Люда выходит к доске, зачитывает номер билета и начинает писать формулы из второго вопроса. Тут заходит военрук, и начинает с нашими училками о чем-то шептаться. Похоже, тема увлекательная.

Но професиональная выучка берет свое, физичка, одним глазом косит на доску, исписанную фирмулами и спрашивает: "Готова? Рассказывай". Людка что-то бубнит. Учителя продолжают жужжать о чем-то своем. Людка закончила отвечать и говорит: "По этому вопросу все". Физичка, не поворачиваясь к доске, командует: "Хорошо, теперь готовь второй вопрос".

Пауза в полсекунды, Людка мухой стирает ответ, и начинает писать все заново. Военрук уходит, дамы удовлетворенно поворачиваются к доске.

Людка громко завляет: "Второй вопрос". И начинает рассказывать вопрос по второму разу. Класс не дыша ожидает финала. Финал — четверка.

успеваем.

(кстати, про каждую копейку на учете:... через полгода, мой друг Дима, заработал свой самый-самый первый миллион долларов, и что самое интересное — нашу дружбу это никак не испортило... но то уже другая история). Стоим в десяти метрах друг от друга, чтоб быстрее поймать

"тачку". На все, про все у нас полтинник — это более чем достаточно, чтобы любой повез нас не торгуясь.

Возле Димы останавливается "шестерка", и одновременно около меня тормозит желтое государственное такси.

Я только открыл дверь, а Дима уже успел сговориться с Жигулями и зовет меня. Я извиняюсь, захлопываю дверь и сажусь в шестерку.

Не успели мы тронуться, как таксист обогнал и прижал нас к обочине.

Сдали назад, но и тут таксист не отставал. Он прижался слева, открыл окно и стал орать на нашего бомбилу:

— Э! Ты что не видел, что я остановился? Какого же ты хрена у меня из под носа воруешь клиентов? Выгружай, я их повезу!

Наш водила тоже был парень не робкого десятка: здоровый, мордатый, с золотым перстнем:

— Ты, чувырло! убирай свою колымагу, а то я сейчас выйду и тебе рога пообломаю! Будут еще всякие таксисты учить меня жизни. Ты у себя там в таксопарке наводи свои правила, а я кого и куда хочу, того и повезу... поэл!?

Вдруг откуда не возьмись рядом проезжали два таксомотора, они сходу вникли в ситуацию и молча встали: один впереди нас, другой позади.

Соотношение сил кардинально изменилось.

Таксист показал монтировку и сказал:

— Ну что, я их везу, или у тебя есть в запасе лишняя лобовуха...?

Наш водила загрустил, повернулся к нам и говорит:

— Ладно, ребятки, перегружайтесь к нему, от этих уродов всего можно ожидать...

И тут мы с Димой как-то огорчились: почему кто-то все решил за нас и мы как два мешка с органическими удобрениями должны сейчас перегружаться куда нам укажут, а может быть нам веселее на шестерке...?

Дима:

— "Перегружайтесь к нему" — это все, что вы можете нам предложить...?

Ладно, пойду покажу ему, кто в доме хозяин...

Дима вылез из машины, подошел к таксисту, и в течение десяти секунд перекинулся с ним парой фраз.

После чего, таксист убрал монтировку и с пробуксовкой покинул поле боя.

Двое его коллег, видя, что инцидент исчерпан, тоже разъехались по своим делам.

Едем.

Наш водила как-то съежился весь, говорил мало, и перешел с нами на "ВЫ".

По пути, то и дело изучал Диму в зеркало заднего вида, но вот набрался храбрости и спросил:

— А если не секрет, что вы ему сказали?

Дима:

— Я просто обрисовал его незавидную перспективу, если он будет продолжать в том же духе...

Мужик вздохнул:

— Все правильно, в следующий раз будет знать, что "быковать" опасно для здоровья, неизвестно на кого нарвешься...

Примчались в Пулково, выгрузили из багажника сумки, я протягиваю полтинник, мужик отодвигает мою руку с деньгами и смущаясь говорит:

— Я вижу, что вы умеете "решать вопросы" и хотел бы спросить: не могли бы вы "сделать" одного человека...?

У нас с ним война за гараж... этот черт все со мной судится и судится и никак не поймет, что гараж я ему все равно не отдам... Вы не подумайте, не насмерть, а так... покалечить его, что ли...

Дима:

— Нет ничего проще. Хоть насмерть, хоть покалечить... но, уважаемый, а почему вы решили, что наши услуги обойдутся дешевле вашего гаража?

Ладно, дело ваше, но сказали "А", говорите "Б", давайте адрес, имя и фамилию, а сами для алиби завтра же уезжайте из города...

У мужика округлились глаза, он извинился за свой нелепый вопрос, вскочил в машину и умчался, так и не взяв с нас плату за проезд...

Мы с Димой проржались и тут уж я, сгорая от любопытства, пристал к нему, чтоб наконец без свидетелей узнать –как же он так быстро разогнал тех троих свирепых таксистов с монтировками?

Дима:

— Подхожу к зачинщику и говорю:

— Да, ты прав, эти частники совсем обнаглели, у вас — государственных таксистов хлеб из-под носа выхватывают.

Таксист:

— Да и не говори... так куда едем?

— Едем в Пулково.

— Сколько платите?

— Десять рублей...

— Какие десять рублей!!? Туда минимум полтинник!!!

— Я знаю, но мы бедные студенты, думаешь просто было найти такого, кто сам бы туда ехал? Часа полтора ловили пока этого не поймали... Ну так что, повезешь...?

него букварем, а тройбан за сочинение, написанное без единой ошибки, все равно давал проходной балл( на сочинении отделяли блатных от не блатных — ибо всегда можно доказать что ты пусть очень грамотный, но не Пушкин: )

Так вот, на экзаменах Гоша блистал яки звезда. И преподаватели его откровенно побаивались- ибо Гоша нередко шел в наступление там, где другие трусливо поджав хвост, бежали куда глаза глядят.

Апогеем стала сцена на одном из общих экзаменов, уж не помню по чему конкретно- но предмет был лютым, тем более что принимать его вместо нашего препода-доцента вызвался зам. зав. кафедрой, бывший весьма заслуженным и более того- даже известным в мире профессором.

Далее сцена — все берут билеты, рассаживаются, Гоша тянет руку.

Ноль реакции.

Гоша продолжает тянуть руку.

Ноль реакции.

Гоша не выдерживает, встает и садится напротив экзаменатора.

Далее диалог:

— Гоша Иванов?

— Я!!

— Давайте зачетку.

— Но как? Никому же не ставили автоматов! И обещали Жестко драть!

( в этот момент аудитория напрягается по самое не могу)

— Гоша, давайте зачетку. Драть действительно обещали. И буду. Только Я, а НЕ МЕНЯ!

И НЕ НАДО НА МЕНЯ ТАК СМОТРЕТЬ, ГОША!

Фридлянда. Конспект вела только записная отличница Сонечка, остальные в лучшем случае играли на лекциях в морской бой. Перед сессией профессор объявил:

— Зачет 26 декабря в 9 утра. Конспект возьмете у Сонечки, там есть вся необходимая информация. Сами распределите темы между собой. Время прихода тоже распределите, чтобы не создавать толпу. Придираться не буду.

Сонечка (от которой и дошла до меня эта история) незадолго до зачета пообещала своему молодому человеку выяснить один нужный ему адрес. Узнала, записала в первой попавшейся тетради, продиктовала парню и забыла об этом. Затем она получила зачет автоматом, отдала однокурсникам конспект и с легким сердцем укатила к родителям в Жмеринку.

Сокурсники раздерибанили конспект по темам (порадовавшись тому, что аккуратная Сонечка начинала каждую лекцию с нового листа) и обнаружили на последней странице надпись крупными буквами: "Зачет 26 декабря в 9:00". И строчкой ниже: "Ул. Тургеневская, 40. Посольство Ватикана". Никого это особенно не удивило, академия находилась в периоде становления и арендовала аудитории в самых неожиданных местах. Посольство Ватикана не сильно выбивалось из общей картины.

В 9 утра заспанный студент, вытянувший жребий отвечать первым, постучался в двери посольства.

— Вы к кому? – спросил не менее заспанный дежурный.

— К профессору Фридлянду.

— Что-что? — встрепенулся дежурный. — Повторите.

— Я к профессору Фридлянду, сдавать зачет по истории евреев Восточной Европы.

— Вы ошиблись адресом, молодой человек.

— Не может быть. Это же посольство Ватикана?

— Да.

— Ну вот. Профессор Фридлянд должен принимать здесь зачет.

— Профессор Фридлянд?

— Да.

— По истории евреев?

— По истории евреев.

— Восточной Европы?

— Именно Восточной.

— В посольстве Ватикана? Вы издеваетесь? Я бы еще мог понять, если бы вы заявились в посольство Израиля или Польши. Но Ватикан? Ватикан-то тут при чем?

— Послушайте, — чуть не плача сказал студент. – Я же не просто так. У меня все записано. Я же без зачета останусь, и непонятно, когда его пересдавать. Пропустите меня, или я за себя не отвечаю!

Дежурный вызвал охрану. Дебошира вывели. Дежурный перевел дух и налил себе чаю. И тут в дверь постучался второй студент.

Третьего посетителя дежурный встретил ехидной улыбкой:

— Вы тоже к профессору Фридлянду?

— Да.

— Сдавать историю евреев Восточной Европы?

— Да-да.

— Убирайтесь отсюда! – изменившись в лице, заорал дежурный. – Не знаю, сколько вас там еще, но проваливайте все к чертовой матери вместе с вашим профессором! Или я вызываю милицию.

Четвертого и последующих посетителей на дверях посольства встречал рукописный плакат: "Профессора Фридлянда здесь нет и никогда не было. Каждый, кто о нем спросит, будет арестован за хулиганство". Тем не менее с интервалом в 15 минут в посольство стучался очередной студент и уточнял, действительно ли профессор Фридлянд сегодня не принимает.

... а в это время профессор Фридлянд сидел у себя на кафедре и недоумевал, почему все студенты опаздывают на зачет. Через час он понял, что это не опоздание, а злостный саботаж. Через два часа дозвонился до старосты группы.

— Профессор, — ответил староста, — мы честно приходили в посольство Ватикана. Я лучше не буду вам рассказывать, что нам там сказали.

... дежурный посольства пил чай, утирал пот и радовался тому, что непонятное нашествие леммингов наконец кончилось и можно отдохнуть. И тут раздался звонок.

— Здравствуйте, — произнес приятный баритон. – Это посольство Ватикана? С вами говорит профессор Фридлянд. Меня тут никто не спрашивал?

роботов, и многое другое.

В городе Нью Йорк есть школа Стайвесон. В школу Стайвесон принимают на основании экзаменов и собеседований. В школе Стайвесон есть специально оборудованный стеклянный корпус набитый лабораториями и мастерскими в которых есть всё, то есть вообще всё. Если вы хотите собрать орбитальную станцию, то именно в школе Стайвесон вы найдёте всё необходимое оборудование. В этих лабораториях есть переманенные из силиконовой долины учителя, которые посвящают всё своё время для подготовки команды для городской олимпиады. Ученики школы Стайвесон всегда занимают первое место в городской олимпиаде по науке и технике.

Ещё в городе Нью Йорк, на самой его окраине, есть школа с оригинальным названием 153. В этой школе есть подвал в самом конце которого есть небольшая мастерская набитая ржавыми пилами, стёртой наждачной бумагой и прочим хламом. В этом подвале есть я, не совсем двуязычный сын не совсем русских родителей. Ещё там есть Крис -- сын корейских иммигрантов которые дали ему "хорошее английское имя" и Доркас, которой корейские родители тоже хотели дать "хорошее английское имя" но у них это не совсем получилось. Мы и есть олимпийская команда школы 153. Конечно есть и другие члены команды, тоже дети корейских иммигрантов, но к этому рассказу они имеют только косвенное отношение. Есть и мистер Браун, учитель физики на которого администрация школы навесила нашу олимпийскую команду. Он зевает, нервно отхлёбывает из фляжки, и ровно в 5 выгоняет нас всех из мастерской, потому что ему домой пора.

К последней олимпиаде мы с Крисом готовили самолёт. Вернее не самолёт, а планер. Какой мы сконструировали планер! Мы выпилили его из тонкой фанеры и он должен был продержаться в воздухе дольше всех других планеров и главное дольше планера школы Стайвесон. Главным в этом планере были крылья. Крис вытачивал их на протяжении трёх месяцев. Последние две недели он шлифовал эти крылья тончайшей наждачной бумагой. Они весили одинаково с точностью до миллиграмма. В сечении эти крылья имели форму плавной дуги которая должна была придать подъёмную силу нашему самолёту.

За неделю до соревнований мы стали проводить испытания. Наш планер красиво парил в воздухе, но в зависимости от угла запуска мог продержался в воздухе от 30и секунд до нескольких минут. Поэтому Крис запускал его снова и снова, пытаясь подобрать идеальный угол запуска. За три дня до олимпиады случилась катастрофа. Крис попробовал особо острый угол атаки и планер неуклюже нырнув врезался в пол и распался на куски; крыло дало трещину.

На Криса было страшно смотреть. Впервые в жизни я увидел как меняется лицо человека у которого всё рухнуло. Склеить было нельзя-- перевес дал бы крен. Заменить? У нас была ещё одна заготовка планера, совсем необработанная и другого размера, а до соревнования оставалось три дня. "Это соревнование вы просрали, " резюмировал мистер Браун, -"не майтесь дурью, помогите лучше ребятам с антигравитационной машиной, " и нервно отхлебнул из фляжки.

Крис конечно помочь никому и ни с чем не мог. Он сидел сгорбившись на табуретке и тупо смотрел перед собой. У него тряслись руки. Я поискал глазами Доркас и обнаружил её в самом конце мастерской, склонённой над нашей второй заготовкой. Она упрямо шлифовала крыло. Я не буду описывать как мы доделывали второй планер за два с половиной дня, как вышел из ступора Крис и присоединился к нам с Доркас, как мы провели мистера Брауна и остались в мастерской на ночь. К субботе у нас был новый планер. С крыльями примотанными липкой лентой ему было далеко до нашего предыдущего красавца и на первое место рассчитывать не приходилось, но он летал.

По дороге на соревнования я понял что Крис всё-таки надеется войти в верхнюю десятку с нашим планером. Мне это казалось безумием, ведь соревнуются сотни школ, но мечтать не запретишь. На соревновании у нас было три попытки и результат усредняли. Наш не совсем эстетичный планер парил весьма не плохо. В конце соревнования объявляли результаты, зачитывая имена учеников и названия школ вошедших в верхнюю десятку начиная с конца: 10,9, 8,7... когда дошли до пятого места Крис совсем сник, в верхнюю пятёрку наш планер никак не мог попасть. Когда объявили "второе место: Стайвесон, "Крис уже направлялся к дверям. Когда объявили "первое место: Крис Ли, 153я школа" Крис взмыл не хуже своего самолёта.