Эффектом кобры называют состояние, когда выбранное для устранения некоторой проблемы решение привело лишь к ее усилению.
При чем тут кобры?
По легенде, во времена колониального правления в Индии британцам стало досаждать, что в Дели развелось слишком много кобр.
Чтобы избавиться от ядовитых змей, губернатор назначил награду за каждую убитую кобру.
Вначале количество змей быстро сократилось в результате их уничтожения.
Однако вскоре предприимчивые индийцы начали сами разводить кобр ради премии.
Когда об этом стало известно правительству и награда за убитую кобру была отменена, разводчики выпустили обесценившихся змей на волю, и, таким образом, количество ядовитых кобр не только не уменьшилось, но даже возросло.

У друга в гостях. Сидим за компом. Друг интенсивно строчит правки в ТЗ уже минут пятнадцать. Подходит трехлетняя дочь и с вопросом "Папа, а что это? " тыкает в кнопку питания. Теперь девочка абсолютно уверена, что это называется "бл... ".

И вот как-то я приглашаю их к себе на дачу в Поконо. Объясняю на чистом русском языке: «Петя, выезжаешь на 280-ю, она переходит в 80-ю, на 284-м экзите выезжаешь и звонишь мне, я тебя подбираю». И добавляю: «Все время ориентируйся на вывеску «Поконо». Поконо, если кто-то не понял, это дачная местность.
Где Петя переехал на 287-ю и при этом поехал в обратную сторону – на юг, я не понял, но теперь это уже не важно. И вот он едет-едет, едет-едет, а вывески «Поконо» все нет и нет.
Через два часа его Мила включает свою пилу: «Как можно было не взять карту? Как можно было не выяснить куда ехать? Как я могла связаться с таким идиотом? Боже, как я могла так влипнуть? »
Тогда Петя думает: «Надо ехать быстрее, потому что на этой скорости она меня распилит раньше, чем мы доедем до этих Поконо».
Он нажимает на газ и едет так минут пять – не больше, потому что за ним появляется мент со своей светомузыкой и требует остановиться. Петя, новый иммигрант со старыми привычками, хватает бумажник и бежит к менту. Тот спокойно достает свой пистолет и говорит, что если Петя сейчас не сядет обратно в свою машину, он его убьет.
Петя не столько по словам, сколько по жестам, понимает, что с ним не шутят и возвращается в свою машину.
Мент прячет пистолет, выходит из машины, подходит к Петиной и говорит ему: «Дай мне свои водительские права» и показывает на бумажник. Петя опять все понимает по-своему и достает из бумажника 100 долларов. Мент ему говорит: «Если ты намерен мне дать не водительские права, а взятку на рабочем месте, то я на тебя надену вот эти наручники». И показывает ему наручники.
Мила, которая тоже не понимает, почему мент отказывается от 100 долларов, спрашивает: «Петя, что он от тебя хочет? »
Петя отвечает: «Я не знаю! Может предложить ему 200? »
Мила говорит: «Боже мой, почему я связалась с таким идиотом? Если ты не знаешь, сколько это стоит, так выясни у него! »
«Почему я идиот? – в очередной раз удивляется Петя. – Просто, когда мне показывают то пистолет то наручники, я немного нервничаю».
«Так перестань нервничать и выясни! » – говорит Мила.
«Хорошо, я сейчас все выясню! – говорит Петя, потом поворачивается к менту и, как его учили на курсах английского языка, говорит: «Хэлло, ду ю спик инглиш? »
Мент удивленно: «Ду ай спик инглиш?! »
Петя ему: «Йес, ю! Ду ю спик инглиш? »
Мент – в полной растерянности, потому что никаких других языков кроме английского он не знает.
Мила говорит: «По-моему, он такой же идиот как и ты! Боже, как я влипла! »
Мент, между тем, приходит в себя, прячет пистолет и говорит Пете:
«Оk, whеrе do уou go, dudе? » (куда ты едешь, умник? )
«I’m Pеtуа, – отвечает Петя, как его учили на курсах. – Whаt is уour nаmе? »
Мент, ничего не отвечая на Петин вопрос, берет его телефон, смотрит, какой последний номер он набирал и звонит мне.
«Здравствуйте, – говорит он, – я полицейский такой-то, вы случайно не знаете Петю? »
Я честно отвечаю, что Петя мне хорошо известен, причем с детства.
«Прекрасно! – говорит мент. – Тогда ответьте мне на такой вопрос: не страдает ли ваш друг какими-то психическими заболеваниями? »
Я отвечаю, мол, нет, не страдает. «Может быть он перенес недавно, какую-то тяжелую психологическую травму? » – продолжает настаивать мент.
«Тяжелую психологическую травму, – отвечаю я, – Петя перенес 30 лет тому назад, когда женился на той женщине, которая сейчас сидит справа от него. Но судя по тому, что он до сих пор ее не задушил, он – в прекрасной психологической форме».
«Это я понимаю, как никто», – вздыхает мент.
«Просто он еще не успел выучить английский, – добавляю я. – Отсюда все проблемы»
«Так где вы его ждете? » – спрашивает мент, и я объясняю где.
И тогда мент становится перед Петиной машиной и везет его с мигалкой сто миль до 284-го экзита, где передает его мне, как говорится, с рук на руки.
Уже на даче я объясняю Пете, что у нас в Америке с ментами надо быть поосторожней, потому что таки да могут застрелить на месте.
«Я же говорю, что он идиот», – замечает Мила.
«Почему? » – не понимаю я.
«Потому что никакой умный человек не поедет 100 миль, чтобы помочь такому Пете, как мой, если он может его застрелить на месте и не иметь этой головной боли! »